"We take the brain" (III) Армин Херрманн
Авторы статьи: Дима Васильев и Зотиков Иван
Со смотровой площадки 15 этажного здания концерна Карл Цейсс в Йене открывается наилучший вид на лесистые холмы, расположенные вокруг города. На востоке взошло солнце и осветило цветущие вишни во дворах домиков, которые облепили городскую стену. С холмов спускались колонны американских солдатов, и со стороны Мюльталя приближались танки. На продвижение американских войск смотрел Хайнц Кюппенбендер.
Ночью артилерийский огонь был прекращен, и сейчас было необычайно тихою Немецкие войска взорвали мосты через Заале и ушли на восток.
Руководитель предприятия чувствовал облегчение. Никто не знал, как поведут себя американцы в Йене, но фабрика Карла Цейсса была спасена.
В последний момент злоба диктатора обернулась против своего народа. Был получен приказ, уничтожать все промышленные объекты до того, как они перейдут в руки союзников. Адольф Гитлер сознательно старался забрать у немцев экзистенциальную основу: согласно его мнению, немцы показали себя недостойным народом для продолжения своего существования
Кюппенбендер узнал про приказ и сразу же пошел к Альберту Шпееру. При этом разговоре не было сказано много слов, но он уже знал, что Ряйхсминистер был на его стороне.
Так уж получилось, что работники Цейсса видели в американцах освободителей а не врагов. Но как пройдет вход американских войск в город? Никто из 80 человек не мог это предположить утром 13 апреля 1945 г. они толпились у входа многоэтажного здания. У них не было страха, но в этот переломный день истории концерна они не могли сконцентрироваться на работе.
Увидев американцев в подзорную трубу, Кюппенбендер зашел обратно в свой кабинет на 9 этаже. Он очистил свой рабочий стол и кресло от осколков стекла. Последние две бомбардировки сильно повредили фабрику. Потом он закурил сигару и стал ждать.
Двумя этажами выше сидел доктор Хуго Шраде, руководитель отдела планирования и близкий коллега Кюппенбендера. Шраде выглянул в окно - должно было быть 10 часов утра - и увидел небольшой самолет-разведчик. Долгожданный час пробил. Он спустился на Карл-Цейсс-Штрассе, и неожиданно увидел единственного солдата с автоматом, который быстро приближался. Униформа и каска выглядели необычно, и через секунду замешательства Шраде знал, что перед ним стоит американец.
Окружающие работники смотрели на эту сцену с любопытством. Позже они будут часто рассказывать что они видели в эти минуты. Йозеф Динсер вспоминал, что лейтенант немного занервничал, когда увидел у входа в многоэтажку людей в рабочей одежде с пистолетами в руках. Он разоружил их и потом рассказал, что он является первым американцем вступившим в Эрфурт и Ваймар. Теперь он первый вошел в Йену и собирается вскоре первым войти в Геру. Хуго Шраде спросил лейтенанта, не желает ли тот осмотреть фабрику. Вальтер Давид, адвокат фирмы, рассказывал, что американец выглядил так, словно собирался на туристическую экскурсию. Американец спросил: "Zeiss works?" И когда Давид утвердительно ответил, тот спросил "Where's the board of management?" Где правление компании?
Вальтер Давид и Хуго Шраде провели юного офицера через зал, который он осматривал так, словно попал в другой мир. За день до этого фирма прекратила производство, и в зале собралось 80 работников, которые ждали здесь часа зеро. Один из работников поднял Контакс, чтобы запечатлеть американца, но тот воспрепятсвовал этому.
Кюппенбендеру позвонил вахтер и он поспешил покинуть кабинет. Он отдал распоряжение при прибытии американцев не использовать лифт. Спускаясь он увидел, как быстро поднимается американец перескакивая через ступеньку. Его сопровождающие - доктор Шраде и доктор Давид - не выдержали этот темп и отстали.
Лейтенант поднялся, но его дыхание сбилось и он сел перевести дух на скамейку, что стояла в коридоре. Тогда услышал Кюппенбендер первые английские слова "You are the boss?". Своим большим пальцем молодой, хорошо сложенный офицер поправил каску, достал записную книжку из кармана и попросил Кюппенбендера подтвердить, что он является первым американцем, который вошел в Йену. Глава предприятия сказал, что к сожалению не может этого сделать. У работников Цейсса была принята точность: он мог всего лишь подтвердить, что тот был всего лишь первым американцем, который посетил фабрику. В связи с этим лейтенант изменил запись в блокноте, и Кюппенбендер подтвердил своей подписью этот исторический факт.
Через два часа в Йену вошла 80 американская пехотная дивизия. Войска, которые принадлежали к "Третей армии" генерала Паттона, выставили караул на входах в фабрику. Не было произведено ни единого выстрела.
В 14 часов появился командующий дивизией и его заместитель. Они были удивлены, когда обнаружили правление компании на месте. В тот же день газета New York Times поспешила сообщить "The famous Zeiss plant in Jena in ruins" (знаменитая фабрика Цейсса в Йене лежит в руинах). По их словам 90 процентов фабрики было уничтожено и производство окончательно остановленно. Но американцы переоценили разрушительные последствия своих бомбардировок. Кюппенбендер оценивал разрушения в одну треть. Незадолго до прихода американцев фабрика производила 60 процентов своей продукции.
Через несколько дней прибыли заявленные "эксперты", которые должны были позаботиться о фабрике. Делали они это основательно. Это были ученые в униформе, которые были на-удивление хорошо осведомлены про производственные планы, производственные объемы, и которые интересовались всем, особенно объективами для аэрофотосъемки и средствами наведения бомб. Они отдали приказ продолжать производство этой продукции.
***
80000 оригинальных цейссовских чертежей и лабораторных установок были погружены на 14 грузовые машины и должны были быть снова доступны в перенесенной под Штутгарт фабрике. Но документы и оборудование никогда не было доставлено и никогда больше не всплывало в Германии. После денежной реформы, КЦ получил в качестве компенсации 23.1 миллиона дойч марок, так что чертежи и оборудование не напрямую помогли концерну восстановится после войны.
***
Управляющие компанией имели еще одну заботу: они должны были выбрать заместителей, которые во время их отсутсвия следили бы за фабрикой. Эти заместители должны были хорошо знать как руководить предприятием, обладать доверием работников и не должны были быть политически заангажированны. Так как с четырьмя управляющими (Бауерсфельд, Хенрихс, Йоос и Кюппенбендер) уезжало 80 лучших сотрудников, выбор было трудно сделать. В конечном итоге были выбраны Зандман (Sandmann), Шраде (Schrade) и Шомерус (Schomerus), которых позже назвали "Три С".
***
В последние дни пребывания в Йене на четырех руководителей предприятий оказывалось огромное давление. Известный физик Георг Йоос получил нервное расстройство. Ответственный за збыт продукции Пауль Хендрихс чувствовал в те дни, что он должен быть одновременно в ста разных местах. Он был на протяжении 10 лет руководителем представительства компании в лондоне и превосходно говорил на английском. Ответсвенный за организацию производства Хайнц Кюппенбендер был заперт в тюрьме американцами на неделю. У Вальтера Бауерсфельда открылась паховая грыжа, и его прооперировали.
***
Одним из многочисленных визитеров к Бауерсфельду был человек, представившийся "Агриколой". Он хотел переубедить управляющего остаться в Йене и избежать эвакуации. Бауерсфельд посчитал этого "Агриколу" агентом коммунистов. 23 июня в 9 часов в сопровождении молодого сотрудника фирмы он прибыл к американскому командованию и рассказал об этом визите. Как результат, было скомандованно о немедленной вывезке Бауерсфельда.
Когда в 10:30 он прибыл домой, он сказал жене, что для сбора вещей нет времени. Ему его вещи были не так важны как папка с документами. Он говорил, что американцы заберут их в Америку и обеспечат всем необходимым или они вскоре вернутся в Йену. На жену эти доводы не подействовали, и она успела еще собрать узел с вещами. В 11 часов подъехала грузовая машина.
24 июня в прекрасное воскресение остальные 83 цейссианца собрались в последний раз на территории фабрики. В 8 часов утра собрались они в зале заседаний на 5 этаже многоэтажки. Был прочитан приказ военного командования. Представитель работников, которые оставались в Йене прочитал прощальную речь. Потом отъезжающие разошлись по домам, возле которых их ждали военные грузовики. Можно было взять с собой только столько вещей, сколько поместилось бы в машину.
Потом грузовики свернули на Гумбольдштрассе, где на тротуарах уже выстроился конвой аж до Вормштрассе. Никто не имел никакого представления куда они едут. Кюппенбендер и Шраде спросили офицера, ответственного за перевозку. Тот засмеялся, мол может сказать конечный путь прибытия, но они все равно не смогут его сообщить остальным. Потом он достал из кармана конверт и прочитал по слогам "Heidenheim...Brenz". Кюппенбендер ни разу не слышал это название; Шраде же начал смеяться: "Это то место, где я ходил в школу." Жизнь как театр абсурда. "Это довольно забавно", сказал Шраде: "Вы едте в Хайдельхайм, а я лучше останусь здесь".
***
Когда прибыл Кюппенбендер в Хайдельхайм уже было за полночь. Он в недоумении обнаружил во дворе кучу пылающих полосатых матрасов. Сотрудники, которые прибыли немного раньше объяснили, что казармы, где их планировали разместить были в запущенном состоянии и служили местом начлега для переселенцев.
Когда Кюппенбендер зашел в барак, то обнаружил спящего на полу Бауерсфельда. Рядом с ним на деревянном помосте спала его жена в халате. Профессор очень обрадовался, когда узнал Кюппенбендера.
***
Среди жителей Хайдельхайма поползли слухи о новичках. Конвой военных автомобилей произвел на них впечатление, и жители видели в выходцах из Йены американских "подопечных".
Реальность же была другой. Из секретных распоряжений американцев мы узнаем, что вся эта акция проводилась для разведывания ноу-хау технологий, которые могли бы послужить американской промышленности и науке: "Intelligence Specialist Teams from higher headquarters will exploit these personality targets" (из актов офиса военного правительства в земле Баден-Вюртемберг).
Согласно этим приказам прибывших вскоре расквартировали в корпусах бывшей полицейской школы. Это были не жилые помещения, а комнаты для съема. В одну комнату расселяли по-два человека.
Прибывшим приходилось пользоваться вещами, которые они смогли привезти с собой. Американцы ничем их не снабжали и так и не расчитались за простой. Позже американцы подсчитают, что до покупки нового костюма переселенцам нужно ждать 11 лет, для покупки обуви - 9.5 лет и для пальто - 49 лет. Было только пару счастливчиков, которые смогли получить тогда одежду от американцев. Часто дети не могли идти в школу, так как единственная пара обуви находилась в ремонте.
Единственной "привилегией", если это так можно назвать,был пайок, но все равно переселенцы чаще болели чем местные жители. Врачи диагнозировали желудочные и кишечные отравления, недоедание и туберкулез. У переселенцев не было товаров для обмена, никаких знакомых среди местных и никаких огородов с овощами перед домом.
Денег для черного рынка у них также не было. Независимо от прежне занимаемых должностей, каждый цейссианец получал 150 рейхсмарок в месяц, при этом жене платили 90 марок и каждый ребенок получал по 60 рейхсмарок.
***
Кюппенбендера перевели в крепость Крансберг в Таунусе, где находилась прежде штабквартира Люфтваффе. Теперь это был "interrogation camp" для 50 ученых и инженеров. Хйальмар Шахт, бывший директор Райхсбанка, которого интернировали туда же, вспоминал, что ему было интересно там встретить этих "выдающихся людей", которые "практически все представляли цвет экономической и научной жизни Германии". Для американских офицеров этот лагерь был "the dustbin", то есть "мусорным ведром".
***
В начале 1946 г. доктор Герберт Кортум и Артур Пульц, одаренные конструкторы, покинули группу и отправились в Йену. Как и многие Генри Гульдбрансен был неуверен, что он будет делать дальше. В своем письме полном сомнений он писал родне "Я сросся с фабрикой Йена и проработал там 33 года. Свою душу я оставил в Йене". Для руководства в Хайдельхайме это было тревожным сигналом.
***
Так как многие не верили в возрождение немецкой промышленности, некоторые работники согласились переехать в Штаты. Так уехали незаменимые специалисты доктор Вернер Вайе и доктор Вилли МертЕ. Первый заведовал раньше электротехнической лабораторией, а второй отвечал за фотооптическое расчетное бюро.
Случилось и худшее. Доктор Вернер Штраубель покончил жизнь самоубийством. За два года до этого умер в Йене его отец, профессор Рудольф Штраубель, который тесно сотрудничал и дружил с Аббе и на протяжении 30 лет возглавлял предприятия КЦ. Эвакуированные были потрясены. Во время Третего Рейха, с Вернером Штраубелем обходились как с "полу-евреем" и его коллегам приходилось часто за него заступаться. Сейчас, после долгожданного освобождения, этого человека покинули силы жить так дальше.
19 февраля 1946 счел счеты с жизнью также доктор Генрих Кесслер, руководитель центральной группы контроля качества. "Многие из нас не могли поверить в его смерть", сообщал Пауль Хайнрихс. Пауль Хайнрих сказал военному руководству, что "на нас лежит вина за то, что своим бездействием и обречением на неизвестное будущее мы довели человека до самоубийства. Его поступок является тяжелым приговором тем, кто ответсвенен за все это".
***
Для предотвращения упаднических настроений под руководством профессора Бауерсфельда была создана летом 1945 г. маленькая группа ученых и инженеров, которая обсуждала планы будущего производства. Они хотели начать с производства очечных стекол и в перспективе перейти к изготовлению объективов.